Прозвучал приглушенный гонг. Бугай ухмыльнулся во весь рост и развел могучие руки в стороны в приглашающем жесте. Стас неторопливо приблизился и, вспомнив давешнюю стычку с Ке-ном в коридоре, вдруг резко нанес самонадеянному амбалу короткий удар в «солнышко». Выпучив глаза, здоровяк рухнул на одно колено и вытянутые руки. Стас сделал пару шагов назад и встал в боевую стойку. Сейчас бугай раззадорится, немного сойдет спесь, и тогда потанцуем на славу... Главное не дать ему ударить.

Разъяренный, противник быстро поднялся. Улыбка сползла с его лица. Сжав здоровенные кулачища, боец ринулся на Стаса. Кулак, удар которого мог бы, пожалуй, расколоть Стасу череп, просвистел в сантиметре от правого уха – Стас лишь немного отклонился в сторону и тут же нанес здоровяку сильнейший хук по ребрам. «Х-хы!» – вырвалось у того, но противник тут же попытался достать Стаса вытянутой рукой, выброшенной по дуге. Стас присел и нанес резкий прямой удар прямо в мышцу бедра выставленной вперед ноги бугая. Тот взвыл от боли и снова грохнулся на колено. Стас, не раздумывая, нанес тому прямой джеб в голову, но здоровяк успел прикрыть ее руками.

Опасаясь контратаки, Стас резво отпрыгнул назад, к канатам, и как раз вовремя – бугай попытался нанести сокрушительный удар снизу, напоминающий апперкот в боксе. Кулак опять рассек воздух. Стас оттолкнулся спиной от пружинящих канатов и нанес едва поднявшемуся амбалу страшный, сгибающий пополам, удар коленом в корпус. Тут же локтем сверху вниз – в район между лопаток. Здоровяк рухнул как подкошенный на жесткий настил ринга.

Однако, почти сразу противник стал подниматься. Крепкий товарищ, – подумал Стас и решил сменить тактику. Едва бугай снова встал на ноги и принял стойку, мотая головой, Стас резко сорвался с места, в два прыжка преодолел расстояние между собой и противником, рывком выбросил обе ноги вперед и с диким криком пробил ступнями в мощный прессак соперника. С воем тот перевалился через канаты, вылетел за пределы ринга и с грохотом рухнул с помоста, едва не придавив нескольких зрителей. Стас снова встал в стойку, ожидая яростного реванша, но здоровяк затих внизу, у подножия ринга.

Ф-фух... – резко выдохнул Стас и покачал головой, упершись руками в колени. Верно говорят, – подумал он и усмехнулся. – Большому шкафу – громче падать...

– Я начинаю тебя опасаться, – улыбнулся и похлопал Стаса по плечу Ба-ри, когда тот спрыгнул с помоста.

– Только сейчас? – усмехнулся Стас.

– Я сразу понял, что из тебя выйдет толк. Мы на Сходе, поц! – радостно произнес Ба-ри. – Теперь вообще без вопросов!

Это я все еще не бил в полную силу, приятель, – подумал Стас, искоса глядя на поверженного бугая, безуспешно пытавшегося подняться без посторонней помощи, и суетящихся около него представителей клана-соперника. – Не ваш день сегодня, ребята, уж простите. Ничего личного...

К Стасу подошли несколько парней из его клана, стали по очереди трясти его руку, вполголоса восхищались победой, говорили ему, чтобы не расслаблялся, а то легко вылетит на Сходе. Стас сдержанно улыбался и коротко кивал в ответ на восторги и пожелания. Наконец, парни отстали от него, чтобы дать ему возможность немного отдохнуть и переодеться, и пошли собираться к отправке домой. Стас проводил их взглядом и вдруг перестал улыбаться. – Никто меня не остановит, – лицо Стаса стало жестким. – Воспользуюсь подарком судьбы по полной. Темный Сход, я иду к тебе, жди...

Глава 36. Последний раз

Два дня до События.

— Заключенный Кре-тай, на выход!

— Это еще зачем? — недовольно спросил Гоша, протирая глаза спросонья. До утреннего подъема еще оставалось не менее часа. За малюсеньким зарешеченным окном в камере было еще темно.

– Свидание.

Гоша встрепенулся и сел.

— Свидание? С кем?

– Пошевеливайся!

Неужели Кай-чи?! — пронеслось в голове Гоши, и он резво вскочил с кровати.

— Можно мне умыться? — взмолил он Стража. — Ну пожалуйста!

— Валяй, — самую малость смягчился Страж. – Только быстро.

– Я мигом!

Гоша бросился к раковине, открыл воду на полную и, двигаясь как заведенный, стал приводить себя в порядок. Зубная щетка, шарик пасты, экспресс-полировка эмали, помыть станок, намылиться мылом, провести мокрой ладонью по бритому затылку, ощущая колкость едва пробивающихся волос – Гоша никак не мог привыкнуть к тому, что выглядел теперь как типичный уголовник. Хотя одежду с турнира — синие штаны, черную майку и красный пояс -- успели отобрать, выдав взамен серую тюремную робу и жесткие боты. А еще помыли и подвергли дезинфекции. Лучше поздно, чем никогда. Молодцы, че. Чуть не ослепили, заразы! Правый глаз до сих пор красный, как у вампира-мутанта...

В свете тусклой голой лампочки под потолком Гоша всматривался в крошечное металлическое зеркало, вмурованное над мойкой, и тщательно скоблил трехдневную щетину тупым древним станком, который, казалось, находился тут, в камере, с самого основания тюрьмы. Не хватало разве что цепочки, приковывающей нехитрый прибор к стенке.

– Ну все, что ли? – нетерпеливо спросил охранник.

– Ага, сейчас! – Гоша быстро смыл остатки мыльной пены и еще раз внимательно рассмотрел себя в зеркале. Оставшись не слишком довольным результатом, он повернулся к охраннику.

– Ладно. Веди, дружище.

Страж усмехнулся сквозь забрало и подтолкнул его дубинкой к выходу.

– Ну, прям жених, – кряхтя, рассмеялся им вслед Та-ри, присевший на шконке, как будто и не спал вовсе. – К подруге, что ли, на свиданку?

Гоша бросил короткий взгляд на старика, едва заметно кивнул и почти выбежал из камеры. Се-пай за все время Гошиных сборов так даже и не повернулся, продолжая лежать на боку лицом к стене. То ли спал, то ли медитировал. То ли умер.

Гоша едва сдерживался, чтобы не сорваться на бег. Тогда бы охранник точно приложил его дубинкой и вообще – прощай, свидание. Он снова увидит Кай-чи! Гоша вдруг помрачнел. А как он расскажет ей, что он теперь смертник? Тем более назначенный на «заклание»? Жертва Системы, требующей свежей крови на алтарь...

Наконец, когда они опять прошли десяток бесконечных коридоров с камерами и спустились на лифте черт знает с какого этажа проклятой Арены, Страж привел его в комнату для свиданий. И, – о чудо чудесное! – оставил его одного. Гоша осмотрел комнатку. Помещение было немногим больше его камеры, но гораздо уютнее на вид – в комнате наличествовала мебель – стол, два стула, целая двуспальная кровать, а на стенах даже висели маленькие симпатичные картины с натюрмортами и незатейливыми пейзажиками.

И самое главное – два больших окна! Хоть и замазанных наполовину белой краской и зарешеченных наглухо, но это был настоящий дневной свет. За окнами уже брезжило утро, и лучи яркого солнца весело и задорно пробивались сквозь стекло и краску. Да, этот свет был намного лучше, чем то мутное пятнышко размером с ладонь из амбразуры под самым потолком в его клетке три на три. Может, все это делалось ради показухи?.. Мол, смотрите родственнички – заключенные вполне уютно себя чувствуют в нашей самой прекрасной тюрьме на Тайе. Или, быть может, эта вполне приличная комната для свиданий выделена, потому что...

Словно в ответ на его мысли из угла в противоположной стороне комнаты раздался протяжный скрип открываемых старых засовов (да, от здания Арены однозначно несло стариной), открылась еще одна железная дверь, с виду совсем неприметная, – для посетителей, – и в комнату легкой поступью вошла Кай-чи.

Кай-чи как всегда выглядела великолепно. В легких босоножках, милом розовом платье до колен, с изящной легкой белой накидкой на плечах. Волосы красиво собраны сзади в пучок. Она словно явилась из другого мира. И огромные заплаканные глаза...

– Кай-чи!

Гоша бросился к ней и взял за руки, не решаясь обнять ее в своей бестолковой серой тюремной робе.

– Ги-ор...

Девушка сама шагнула к нему. Они крепко прижались друг к другу и стояли так, должно быть, целую вечность.